№ 1 2018
— Наталья Александровна, какой Вы видите роль современного председателя
суда?
— Роль председателя суда определяется его полномочиями, установленными зако-
нодательством. Начну с того, что в п. 1 ст. 6.2 Закона о статусе судей1 весьма четко
говорится о процессуальных полномочиях, установленных для председателя суда фе-
деральными конституционными законами и федеральными законами.
Так, в соответствии с Законом об арбитражных судах в Российской Федерации2 пред-
седатель суда является судьей и осуществляет процессуальные полномочия, установ-
ленные АПК РФ. То есть речь идет об одновременном осуществлении и полномочий
судьи суда, в котором работает председатель, и процессуальных полномочий пред-
седателя суда, установленных Кодексом. Именно такая формулировка была исполь-
зована в Регламенте арбитражных судов3, и она представляется более точной, чем
применяемая в Законе о статусе судей.
Кроме того, Закон определяет перечень полномочий председателя суда, осуществля-
емых им наряду с полномочиями судьи и процессуальными полномочиями, установ-
ленными АПК РФ. Это и большая организационно-распорядительная работа, и руко-
водство судом в целом, включая аппарат, который обязан обеспечивать работу судей.
— Соответствует ли нынешний статус председателя формуле «первый среди
равных»?
— Я считаю, что должен соответствовать. Но, к сожалению, хозяйственные функции,
которые сейчас приходится выполнять председателю, не позволяют ему достичь этого
соответствия в полной мере.
— В январе 2018 г. Президент В.В. Путин, выступая на заседании, посвященном
95-летию Верховного Суда РФ, озвучил некоторые предложения по оптимиза-
ции функций председателя суда. Как бы Вы их оценили?
— Мне в первую очередь запомнилось предложение главы государства избавить пред-
седателя суда от хозяйственных функций и передать их администратору суда. Это
правильная инициатива: председатель не должен заниматься хозяйством и думать,
например, о ремонте подземного гаража или крыши, об экономии электроэнергии, за-
ключении договоров на обслуживание здания, закупки оргтехники и т.д. — список дел
можно продолжать бесконечно.
— А какие функции по администрированию деятельности суда, на Ваш взгляд,
необходимо оставить за председателем в любом случае?
— Это, безусловно, представление суда в различных государственных и иных органах,
планирование судебной работы, формирование судебных составов, организация рабо-
ты президиума суда, совещаний у председателя суда. Еще я бы назвала организацию и
проведение научно-консультативных советов, анализа и обобщения судебной практики.
— В докладе Центра стратегических разработок (ЦСР), опубликованном после
выступления Президента, содержалась очень серьезная критика действующего
законодательства в части обеспечения независимости судьи. Например, отмеча-
лась необходимость совершенствования процедуры назначения на должность
председателей судов, конкретизации критериев оценок качества работы судьи
и т.п. Как бы Вы ответили на эту критику?
— С критикой ЦСР я согласилась бы отчасти. Например, я полностью поддерживаю
идею о законодательном наделении помощников судей процессуальными функциями.
Тем более что помощник уже сейчас занимается подготовкой проекта судебного акта
или проверкой полномочий лиц, участвующих в деле.
Соглашусь и с тем, что претендентов на должность судьи надо готовить. Но вне за-
висимости от того, кто будет заниматься такой подготовкой — Российская академия
правосудия или вновь созданный центр, как это предлагает ЦСР, — сначала надо тща-
тельно обдумать, как это организовать, взвесить все за и против.
Что же касается предложения закрепить законодательное толкование понятия «кон-
фликт интересов» во избежание «непредсказуемых» отклонений кандидатов в судьи,
то сейчас я такой необходимости не вижу. Этот вопрос был актуален до конца 2016 г.,
т.е. до внесения изменений в ст. 9 Кодекса судейской этики, исключивших из нее чрез-
мерно широкие нормы, затрагивавшие вопросы недопущения конфликта интересов
в деятельности судьи и устанавливавшие условия отвода и самоотвода судей.
— А возможно ли вообще выработать адекватные критерии качества работы
судей, максимально исключив дискрецию при привлечении к дисциплинарной
ответственности?
— Полагаю, что более правильным было бы привлечение судьи к дисциплинарной
ответственности на основании проверки, проведенной либо Советом судей, либо Выс-
Вестник Арбитражного суда Московского округа № 1 2018 9
шей квалификационной коллегией судей (или просто квалификационной коллегией
судей).
С тем, что инициаторами дисциплинарных разбирательств могут быть организации и
граждане (стороны по делу), я, конечно, не могу согласиться. Как минимум потому, что
в настоящее время от организаций поступает множество обращений о привлечении
судей к дисциплинарной и даже уголовной ответственности — и только из-за того, что,
по их мнению, заявленные ими требования были незаконно отклонены судом.
В то же время было бы ошибкой лишить права инициировать дисциплинарное раз-
бирательство председателя суда, потому что последний как раз располагает всеми
первичными документами, которые могут служить основанием для такого разбира-
тельства.
Периодически поднимается вопрос о давлении на судей, в частности со стороны пред-
седателей судов, и предлагаются разные варианты укрепления независимости судей.
Но, знаете, я работаю судьей с 1980 г. Назначалась на эту должность по-разному:
и прямым голосованием населения, и решением исполнительной власти, и указами
Президента. Работала с разными председателями в судах разного уровня. И скажу
честно: все председатели, с которыми я работала, были достойными, умными людьми
и никакого давления на меня как на судью не оказывали.
Так что на самом деле многое зависит от того, из какого теста сделан судья.
— Как тогда эффективно бороться с нерадивыми сотрудниками суда, не будучи
при этом обвиненным в давлении и нарушении независимости судей?
— Очень просто: повышением открытости и прозрачности правосудия. Вести обяза-
тельную аудиозапись судебных заседаний. Установить в суде четкий порядок распре-
деления дел с использованием только автоматизированной системы, ясно регламен-
тировать вопросы формирования состава суда, замены судьи.
Уже только это позволит избежать обвинений в давлении или нарушении независи-
мости судей.
— Как часто в судах округа председатели вынуждены пользоваться полномочи-
ями по ускорению процесса? Вообще, часто ли нарушаются нормативные сроки
рассмотрения дел в судах округа?
— В 2017 г. нашим судом рассмотрено 23 890 дел, из них сроки рассмотрения дел
нарушались в 40 случаях, и всегда — по объективным причинам. Поэтому можно ска-
зать, что судом соблюдаются сроки рассмотрения дел, предусмотренные законом.
А поскольку сроки соблюдаются, то и оснований для ускорения процессов нет. В 2017 г.
к нам поступило всего 30 подобных заявлений.
Проблема в том, что не все заявители правильно понимают ст. 6.1 АПК РФ о ра зумных
сроках судопроизводства. Зачастую они просят председателя суда ускорить рассмо-
трение кассационной жалобы, ссылаясь на то, что дело с его кассационной жалобой
не направляется в кассационную инстанцию. Между тем в ч. 6 ст. 6.1 АПК РФ говорит-
ся о деле, которое принято судом к производству и длительное время не рассматрива-
ется, а судебный процесс затягивается.
— Какие компенсации сегодня присуждаются за нарушение разумных сроков
судопроизводства?
— В 2017 г. в Арбитражный суд Московского округа поступило всего 17 заявлений
о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный
срок, из них принято и рассмотрено 14 дел, а удовлетворено только одно заявление —
на 100 тыс. руб.
Таких дел вообще немного. Просто для сравнения: в 2016 г. поступило 33 заявления,
к производству принято 20, удовлетворено два на общую сумму 400 тыс. руб.
— Как бы Вы оценили существующую нагрузку судов округа?
— Я бы сказала, что нагрузка Арбитражного суда Московского округа несопостави-
ма с нагрузкой других окружных судов. И это, к сожалению, уже исторический факт,
сложившийся за 20 лет существования кассационных судов. У нас этот показатель
в 2,5 раза выше, чем в других окружных судах.
Если говорить о статистике, то в среднем на одного судью нашего суда приходится
60 дел в месяц. В 2016 г. было 62 дела, в 2017-м — 59.
— В связи с этим интересно узнать, как Вы относитесь к мерам, предложенным
Верховным Судом для снижения судебной нагрузки. Подготовленный ВС РФ за-
конопроект, предусматривающий, в частности, отказ от мотивировки по ряду ка-
тегорий дел, вызвал довольно жесткую критику в академической среде.
— Мы поддерживаем инициативы Верховного Суда РФ, потому что, например, пре-
красно видим и ценим результат введения досудебного порядка рассмотрения споров.
Так что, думаю, и отказ от изготовления мотивированного решения по ряду категорий
дел тоже позволит снизить нагрузку на судью.
У меня сложилось впечатление, что критика вызвана тем, что несогласные с этим
предложением просто не очень внимательно изучили законопроект. А ведь там прямо
предусмотрено, что если сторона заявит ходатайство об изготовлении мотивирован-
ного судебного акта, то он будет изготовлен. Кроме того, суд может по собственной
инициативе изготовить мотивированный судебный акт.
— Вы сказали, что согласны с идеей наделить помощников судей дополнитель-
ными процессуальными полномочиями. А как Вы относитесь к тому, что большая
доля судебных кадров сегодня взращивается внутри судебной системы? Напри-
мер, есть ли в Арбитражном суде Московского округа судьи, пришедшие извне?
— У нас нет судей, которые пришли бы к нам не из судебной системы. И я считаю,
что это правильно, потому что для работы в третьей инстанции, как мне кажется,
Вестник Арбитражного суда Московского округа № 1 2018 11
необходимо сначала поработать в нижестоящих инстанциях, получить там необхо-
димый опыт.
Было время, когда в наш суд назначались судьи из наших же помощников, а также по-
мощников судей, работавших в ВАС РФ. Но сейчас такой практики нет.
— Считаете ли Вы нормальной практику вынесения особых мнений в апелляци-
онных и кассационных судах?
— С одной стороны, да, это нормальная практика, тем более что процессуальное за-
конодательство предоставляет судье право на особое мнение.
С другой стороны, надо понимать, почему возникает такая потребность. Может быть,
применяется закон, который недавно принят и практика его применения еще не сло-
жилась? Или наличествует различное толкование нормы права? Думаю, не всегда
надо торопиться и излагать особое мнение. Лучше еще раз изучить материалы дела,
посмотреть практику ВС РФ, и тогда найдется ответ.
— При ликвидации Высшего Арбитражного Суда РФ много говорилось о том, что
роль окружных судов в части систематизации практики может в итоге вырасти.
Как Вы считаете по прошествии четырех лет, эти прогнозы сбылись?
— Создание в 2014 г. действующего Верховного Суда РФ позволило обеспечить един-
ство правовых подходов при осуществлении правосудия в судах общей юрисдикции
и в арбитражных судах. Как отметил Председатель ВС РФ В.М. Лебедев на IX Все-
российском съезде судей, Верховным Судом с того момента было высказано свыше
90 правовых позиций, направленных на устранение имевшихся противоречий в прак-
тике арбитражных судов и судов общей юрисдикции и исключающих возможность
правовой неопределенности и отказа в судебной защите.
В частности, высшим судом даны разъяснения по применению судами Европейской
конвенции о защите прав человека и основных свобод. В связи с внесением концеп-
туальных изменений в Гражданский кодекс Пленумом принят ряд важных постановле-
ний по практике применения таможенного законодательства, законодательства, ре-
гулирующего процедуры, применяемые в делах о несостоятельности и о банкротстве
физических лиц; законодательства о страховании, исполнительном производстве, ка-
дастровом учете и определении кадастровой стоимости. Были разъяснены и другие
вопросы, связанные с рассмотрением гражданских дел и экономических споров.
В нашем суде регулярно проводятся заседания президиумов, совещаний судей, науч-
но-консультативные советы, совещания у председателя суда, круглые столы с участи-
ем представителей всех судов округа. На таких мероприятиях вырабатываются под-
ходы к единообразному применению норм материального и процессуального права.
Но главное, что наша совместная работа направлена на защиту прав и законных инте-
ресов участников споров и повышение стабильности гражданского оборота.
